Переводчик - Страница 19

К оглавлению

— Да мне не надо.

— Берите, у меня есть еще. Капитан Иванов приказал так же ложку вам дать… — он вытащил из кармана засаленную ложку.

Олег взял котелок и ложку.

— Ну, спасибо.

Боец вышел. Олег перемешал кашу. Есть не хотелось. B палатку вошел Глеб. B руках у него была фляжка.

— Hа, похмелись…

— Я не хочу.

— Лучше будет.

— He хочу.

— Дело твое…

Иванов прямо из фляжки сделал несколько глотков и, забрав у Олега ложку, начал закусывать кашей. Пережевывая, сказал:

— Я же им сказал положить в кашу тушенку из банки…

Иванов коснулся рукава солдата, топившего печку:

— Слышь, боец, позови ко мне поваренка. Быстро!

Через полминуты в палатку заглянул солдат с кухни:

— Рядовой Бардин по вашему приказанию прибыл.

— Ты почему приказ не выполняешь?

— Какой? — не понял солдат.

— Я тебе говорил положить в котелок тушенки?

— Так точно.

— Где же она?

— Все сделал, как вы приказали…

— Выброси эту кашу в печку, а нам принеси новой. C тушенкой. Живо!

Боец, недоумевая, вывалил содержимое котелка в печку. Каша весело зашипела на горящих поленьях. Запахло жареным мясом. Боец ушел. Олег посмотрел на капитана:

— Он нам сейчас принесет, а тем, кто сейчас на задании, ничего не достанется…

— Они от этого не сдохнут. Зато вот этот военный научится выполнять приказы своих начальников точно и в срок.

— Зачем же так делать? — спросил Олег тихо, стараясь, чтобы его не услышали солдаты.

— Чтобы знали, что есть такое понятие, как дисциплина, — невозмутимо отозвался Глеб. — На этот счет есть такая уникальная штука — Устав.

— A зачем подставлять всех? Ведь можно наказать только виновного?!

— Понимаешь… а так быстрее до них доходит. Коллектив, так сказать, помогает…

— Они ведь его убьют…

— He переживай. He убьют.

Вошел солдат с кухни. Поставив котелок на стол, доложил:

— Товарищ капитан, ваше приказание выполнено.

Иванов заглянул в котелок:

— Вот это совсем другое дело. Мясо наблюдаю. Только почему каша холодная?

Солдат тяжело вздохнул. Олег буквально почувствовал, как у парня все кипит внутри.

— Потому что она остыла, товарищ капитан. Март, к вашему сведению, на улице, — отозвался солдат, явно подавляя в себе желание, ответить капитану чем-нибудь тяжелым.

— Ладно, иди, — махнул Глеб рукой.

Солдат вышел.

— Зачем вы его так? — спросил Олег.

Глеб проигнорировал вопрос. Повернулся к Олегу:

— Кашу будешь?

— Я не хочу есть то, что оставили для выполняющих задание в чеченских тылах. Парни голодными останутся.

— O, как ты заговорил. Черт с тобой.

Иванов вытряхнул и эту кашу в печку.

— Пошли…

Они вышли из палатки и, пройдя по проходу между палаток срочников, вышли к машинам связи и дальше к позициям артиллерии сто четвертого парашютно-десантного полка. Олег обернулся на капитана:

— Что нам тут делать?

— Поговорим.

— O чем?

— O жизни.

— Можно поговорить в блиндаже.

— Я не хочу, чтобы нас кто-либо слышал. Поэтому и привел тебя сюда.

— Ну, тогда говорите.

Глеб мгновение помедлил, а потом хмуро сказал:

— Ты, Олег неправильно относишься к срочникам.

— A как надо?

— Надо так, чтобы они видели в тебе командира. Нельзя с ними сюсюкаться, нельзя делать им поблажки. Иначе они начнут расслабляться. A на войне нет ничего хуже, чем расслабленный солдат.

— A не кажется вам, товарищ капитан, что такими действиями вы унижаете их человеческое достоинство?

— Кажется. Ну и что?

— И продолжаете это делать?

— Да. И буду продолжать. Потому что я хочу, чтобы эти мальчишки вернулись домой живыми.

— A где тут взаимосвязь?

— Я уже сказал — в их расслаблении. Вы, товарищ лейтенант, считаете меня извергом и выродком рода человеческого. Пусть будет так. Но это только сейчас я выродок и изверг. После войны, если нам повезет, и мы доживем до конца, я уже не буду выродком. Бойцы будут говорить мне спасибо, что я их держал в рамках, что не давал расслабляться. K примеру, не далее как позавчера в семьдесят четвертой мотострелковой бригаде бойцы на блокпосту расслабились, напились, и их почти всех вырезали боевики. Так что постоянное напряжение призвано для того, чтобы в какой-то момент спасти жизнь. Расслабление же спасти жизнь не может. A напряжение нужно поддерживать всеми доступными способами. Поверь. Иначе будешь здесь жить как баран на заклание — убьют, ну и черт с ним. A так же нельзя!

— Сейчас мне трудно это понять, — признался Олег.

— Молодец, что хоть понимаешь, то, что сразу очень трудно понять. Но скоро ты поймешь и это. Просто кое-что я хочу объяснить тебе немного раньше, чтобы ты не учился на своих ошибках.

Олег вопросительно посмотрел на Глеба. Иванов продолжил:

— Ты, Олег, лейтенант, офицер, командир. He забывай это никогда. Командир создан для того, чтобы командовать. A ты командовать пока не умеешь. Солдаты не дали тебе кашу! Есть у них каша или нет, тебя это не должно волновать! Подошел, залепил оплеуху, если по-другому не хотят понимать, и поставил задачу на появление каши. Это приказ. Понял? Родить кашу их прямая обязанность. Они для этого на кухню и посажены. He могут работать на кухне — пусть, тогда, как все, бегают по горам, и не плачут, если их там подстрелит боевик. He хочешь бегать по горам, тогда будь добр, нормально кормить людей. Родить кашу это приказ. Приказ должен быть выполнен. Если боец сейчас не выполняет приказ, то, что тогда будет в бою? A в бою, брат, невыполнение приказа порой смерти подобно…