Переводчик - Страница 90

— Где и когда вы должны были встретиться с Абу Мовсаевым? — спросил Романов, показывая арабу уличающий список получателей денег.

Олег перевел.

Али резко повернулся на Олега, и с выражением безмерной злости сверкнул своими бешенными глазами:

— Вы, грязные собаки, от меня ничего не узнаете!

Олег так и перевел. Даже изобразил на своем лице выражение лица араба. Лунин не удержался и прыснул от смеха.

— Значит, плохо понял… — вздохнул Романов, сдерживая смех. Так вести себя при допросе переводчику не следовало…

Иванов украдкой показал Нартову кулак. Чтоб тот знал, когда можно шутить, а когда нельзя.

Олег подумал, что араба сейчас начнут бить, но офицеры специальной разведки владели более действенными способами извлечения необходимой информации из лиц, отрицательно настроенных по отношению к допрашивающим…

На горизонте уже начало рассветать, когда упрямого араба повесили на столбе за машинами отделения химобработки. Повесили по настоящему — накинув петлю за шею и затянув ее покрепче тугим узлом.

Али выкатил глаза и стал извиваться, связанный, вдоль столба. На его лице от напряжения вздулись вены. Он бился и пытался хрипеть, но у него это плохо получалось. Через минуту он затих и висел спокойно.

— Снимаем… — сказал Романов, руководя процессом.

Лунин и Иванов сняли повешенное тело и уложили его на землю. Освободили петлю.

Когда Али откашлял свое, и немного отдышался, Романов совсем по-свойски сказал ему:

— Знаешь, Али, а второй раз никто тебя снимать не будет…

Нартов перевел.

Допрашиваемому без каких-либо лишних движений очень доступно позволили заглянуть в лицо смерти. Дали посмотреть на смерть, и тут же вернули его обратно в жизнь. Психика человека таких шуток над телом не принимает, а потому непозволительно быстро «ломается»…

Когда Романов повторил свой первый вопрос, Али зашевелил сухими губами:

— C Абу я должен был встретиться где-то в окрестностях Шали. Точнее сказать не могу, так как вел меня туда проводник.

— Когда запланирована встреча?

— B середине мая.

— Пароли, адреса, явки…

— Я все скажу…

Когда закончили допрос, Романов приказал пристегнуть араба наручниками к поручням одного из MT-ЛБ за обе руки так, чтобы он не смог их свести.

— Пусть так стоит…

Когда в палатку привели Калоева, Романов спросил его:

— Тебя тоже сперва вздернуть, или так начнешь говорить?

— Что говорить? — в глазах Калоева тоже читалась дикая ненависть и желание рвать своего врага зубами…

— Правду говорить, Муслим, правду. Правда душу облегчает…

— C вами, собаками, мне говорить противно.

Романов рассмеялся:

— Вот рассмешил! Ты знаешь, Али то же самое говорил, пока мы его не повесили. Тебя что, тоже надо повесить? A что? Смерть довольно легкая — всего-то пару минут и ты у своего Аллаха в кругу любвеобильных гурий…

Романов подмигнул Лунину и Иванову.

После процедуры повешения отношение Муслима к разговору изменилось. Морально он был сломлен и был готов говорить все, что угодно. Его снова завели в палатку.

Чтобы сломить волю боевика полностью, Романов некоторое время издевался над ним:

— Я вот что придумал: поеду я co своими бойцами в Шали, прямо к твоей семье. Там у тебя есть три младшие сестрички, так мы с парнями их отработаем по полной, а всем твоим родственникам скажем, что ты своих сестер под нас положил в обмен на жизнь свою никчемную. Вот так родственники твои повеселятся! Вот смеху-то в Шали будет!

Муслим был в состоянии близком к срыву. Еще чуть-чуть и у нормального человека улетает кукушка. Наверное, он таким и был.

Офицеры разведки преследовали благие цели. Правда, средства достижения таких целей, не всегда бывают эстетически выдержанными…

После того, как Калоев был доведен до нужного состояния, начался его развернутый допрос.

— B четырех километрах к югу от Шали, в лесу, создан пересыльный пункт, куда стекаются мобилизованные из мирного населения шалинского района новые воины Аллаха… — еле шевеля губами и поминутно вздрагивая, говорил Калоев. — Долго там никто не задерживается — наши моджахеды и арабские наемники ведут отбор среди прибывших, и распределяют их по отрядам. Обычно в отряд мобилизованные уходят, когда их собирается человек десять-пятнадцать.

— Сколько человек находится в этом пересыльном пункте в один момент времени?

— Бывает до ста, но обычно человек тридцать. Из них около десяти человек это охрана.

— Что представляет собой пересыльный пункт?

— Несколько палаток, установленных между деревьями и полевая кухня.

— Средний возраст мобилизуемых?

— Пятнадцать — восемнадцать лет.

Офицеры переглянулись, но никто не выразил своего удивления вслух. Романов продолжил допрос:

— C чем связан такой возраст? Что, больше некого мобилизовывать?

— Из старшего возраста те, кто мог уже в горах, кто не хочет — того ничем не загонишь. A с молодежью работать проще. Арабы-ваххабиты им своей пропагандой мозги промывают. A эти дети потом как бараны — что прикажешь, все сделают, а затем гордятся, что участвуют в «газавате».

— Кто осуществляет вербовку молодежи?

— Это дело курирует Мовсаев, часто сам и вербует. Но в основном вербовкой занимаются несколько человек, постоянно проживающих в Шали. За этим делом Мовсаев следит строго.

— Каким образом осуществляется вербовка? Запугиванием или подкупом?

— И так и так. Это зависит от конкретной личности.