Переводчик - Страница 56

Машины с группой Мишина уже влетели в кусты и интенсивным огнем расстреливали кусты, откуда был произведен выстрел. Пока туда подъехали остальные, все уже было кончено.

— Вот он, сука… — глаза Мишина горели огнем.

У его ног лежало тело, развороченное выстрелом из автоматической пушки БМП. Олег присмотрелся — по всей видимости, разведчики Мишина уже по убитому духу добавили еще из своего оружия…

Один из разведчиков принес автомат, на котором был установлен оптический прицел. Пояснил:

— Из него, гад, стрелял…

Автомат был весь в грязи, приклад был разбит пулей. Романов осмотрел автомат, потом стал осматривать труп убитого боевика. Позвал Нартова:

— Переводчик! Давай, работай…

Олег наклонился к трупу. Странно, но сейчас он не чувствовал к убитому никакого отвращения. Олег вдруг понял: это враг, и он должен быть именно таким…

Спокойно вывернув карманы убитого, перемазавшись при этом в крови, Олег нашел удостоверение моджахеда и паспорт с шатойской пропиской. На трупе была надета китайская разгрузка в которой было три автоматных магазина, одна граната и радиостанция.

— Дай-ка сюда… — потребовал Романов радиостанцию.

Олег передал ему «Кенвуд», а сам стал рассматривать удостоверение. B это время подошел Лунин, который на БМП обшаривал местность.

— Нет никого, — сказал Дима командиру. - Видать, один он был…

Труп боевика закинули на ребристый, и уже в наступающих сумерках вернулись на базу отряда.

B штабной палатке Романов убитым голосом сказал Шумову:

— Это меня грохнуть хотели. Я ведь совсем рядом с бойцом сидел…

Шумов, оторвавшись от изучения паспорта боевика, отозвался:

— Хотели бы убить — убили бы…

— Бойца потеряли… — сказал Романов. — Вот и потери первые. Игорь, представь его к ордену Мужества.

— Хорошо, — кивнул Шумов.

— Свяжусь сейчас с артелью, пусть по Махкеты залп дадут… — сказал Романов. — Связист, соедини меня с ними…

Взяв телефонную трубку, Романов назвал координаты и сказал:

— Один залп прошу…

Командир артдивизиона 104-го полка напрямую спросил:

— За бойца мстишь, командир?

— Да.

— A меня потом прокуратура подвесит за ребро за убийство мирных жителей! Так что давай ты мстить без нас будешь. Договорились? He в обиду…

— Спокойной ночи… — сказал Романов и отсоединился.

Командир отряда прислонился головой к стойке палатки и закрыл глаза.

Сдав боеприпасы и промедол, Олег зашел в палатку медслужбы. На импровизированном операционном столе лежал убитый разведчик. Кириллов сидел в углу, и что-то писал под светом «переноски».

— Привет, — поздоровался Олег.

— Здорово, — кивнул Кириллов, не отрываясь от своей работы. — Ты был там?

— Да, в момент гибели он сидел прямо рядом co мною. До сих пор в ушах стоит звук, как в него пуля попала…

— Если можно так сказать, — мрачно, как умеют только врачи, пошутил Саша: — Бойцу просто повезло. Его смерть была мгновенной. Наверняка он и почувствовать ничего не успел. Просто в его глазах потух свет и все…

Олег посмотрел на убитого: голова бойца была перевязана окровавленным бинтом.

— Когда его отправлять?

— Завтра. Ночь здесь полежит, а завтра я его повезу в Моздок.

Олег ушел от Кириллова в подавленном настроении. B отряде погиб разведчик. Погиб солдат. Погиб, прежде всего, человек…

B блиндаже на столе уже стояла початая бутылка. Лунин, Мишин и Иванов сидели в круг и смотрели друг на друга. Олег зашел, скинул бушлат и присел с краю. Иванов молча налил ему в кружку водки.

Лунин сказал:

— Выпей за нашего пацана.

Олег взял в руки кружку, понюхал водку и, подняв взгляд на Лунина, неожиданно для самого себя, сказал:

— Это я виноват.

— B смысле? — не понял Лунин.

— Еще в селе Борисович меня спросил, сегодня поедем схрон забирать или отложить на завтра. Я сделал расчет времени и сказал, что лучше сегодня.

— И что? — спросил Мишин.

— Все имеет причинно-следственную связь. Если бы я это не сказал, он бы принял решение на завтра. Возможно, боец остался бы жив…

— Пей, — сказал Глеб. — Достал ты меня своей философией…

Олег опрокинул в себя кружку водки, поставил, пустую на стол. Закуска была тут же. Прожевав кусок черного хлеба, он сказал:

— Пусть земля ему будет пухом…

Прибежал боец с кухни и принес в двух котелках ужин: макароны по-флотски и чай.

— Холодный? — спросил Иванов.

— Какой есть… — отозвался боец и поспешил выйти, но Глеб остановил его:

— Стоять боец!

Разведчик замер у входа.

— Ладно, иди… — отпустил его Иванов.

Солдат выскочил из блиндажа от греха подальше.

— Это первый, — сказал Лунин, имея в виду погибшего. - Сейчас начнем дохнуть как мухи.

Олег, вместе с остальными, принялся работать ложкой, поедая ужин.

— A ты уже привыкаешь, — усмехнулся Мишин, глядя на Нартова.

— K чему?

— Раньше после трупов ты жрать не мог, а сейчас уплетаешь так, что за ушами хрустит…

— Проголодался.

— И привык.

— He знаю…

Иванов разлил остатки водки, и Олег выпил еще.

— Нет, точно привык… — сказал Володя. — Глядишь, и из «пиджака» офицер получится…

— Может и так… — усмехнулся Глеб.

— Да точно привык. Только ты сам этого не заметил, — сказал Лунин.

— Бессмысленная смерть, — сказал Олег. — И эти, которых ночью…

— Это война, — сказал Глеб. — Она одна знает, какая смерть co смыслом, а какая нет.

— Всякая смерть co смыслом, — вставил Лунин и повернулся к Олегу: — Помнишь, ты меня спрашивал, страшно на войне или нет? Ну и страшно тебе сейчас?