Переводчик - Страница 84

Олег посмотрел на Сашу:

— A чего ты сам в горы поперся?

— Что?

— Зачем, спрашиваю, ты туда пошел с группой?

— Сам не знаю…

Раненых бойцов медики начали готовить к операции — им нужно было просто обработать легкие раны. Олег ходил вместе с Кирилловым по разным отделениям госпиталя, наблюдая состояние своих раненых. B нейрохирургию их не пустили. Когда Саша собрался возвращаться в отряд, Олег, неожиданно для самого себя, попросил:

— Саша, забери меня отсюда…

— Ты что? — удивился Кириллов. — Тебе что, здесь плохо?

— Мне здесь очень даже хорошо, но мне все это противно, когда там, в отряде, такие дела происходят… я тут с такой легкой раной, аж противно…

— Дурак ты, и не лечишься…

Кириллов улетел обратно. Олег следил за вертолетом, пока тот не скрылся из виду, а потом медленно побрел в свою палатку. На душе было тяжело. Он тут балдеет, а там, где-то в горах под Элистанжи дрались и погибали его сослуживцы. Они там свои жизни клали, а он здесь. B госпитале. C детским ранением… какой позор…

Олег прошел к моргу. Моргом служила обыкновенная палатка с той лишь разницей, что в ней не было печки. Внутрь его не пустил здоровенный, как медведь, боец-санитар:

— Куда прешь? Сюда нельзя!

— Я только на своего бойца посмотреть…

— Иди отсюда!

Боец явно не делал никаких различий ни для кого и хамил. Знал, что ему, такому большому, никто ничего не сделает.

Но у Нартова нервная система была уже расшатана войной, и хамства он терпеть не мог…

Нартов начал было поворачиваться, будто собираясь уходить, как вдруг резко повернулся и открытой ладонью снизу ударил огромного бойца в верхнюю губу и нос:

— Как с офицером разговариваешь, скотина!?

Санитар от удара завалился назад и прикусил при этом язык. Как-то нелепо взвыв, он попытался ответить Олегу, но лейтенант схватил его руку и, умело проведя задом, как его научил Лунин, зашел быстро co спины и второй рукой провел удушающий захват, подбил колени:

— Сидеть падла! Я офицер спецназа! Я просто… хочу… посмотреть… на своего… погибшего… бойца!

Санитар выкатил глаза, пытаясь что-то сказать, и когда Олег все же догадался чуть отпустить захват, выговорил:

— Да идите, я же не знал… простите…

Олег отпустил бойца, и тот быстро поднялся во весь рост. Казалось, что такое тело сможет просто раздавить Олега, но санитар смущенно потирал шею, и вел себя мирно. Он получил хороший урок от человека, наделенного ореолом элитных частей, с бойцами и командирами которых, шутить, таким образом, не рекомендуется никому…

— Идите…

Олег прошел в не отапливаемую палатку. B лицо ударил запах смерти. Именно смерти. Пахло не только запахом трупного разложения, но и запахом боя — порохом, тротилом, аккумуляторной кислотой, тлеющей ватой, пригоревшим мясом и кровью…

Олег шагнул вдоль выложенных в ряд тел.

Первым лежал сгоревший танкист. Он казался совсем маленьким. Только одна его рука не пострадала от огня. Ошметки шлемофона буквально пригорели к голове — и никто еще не пытался отодрать его. Рука танкиста сжимала пустую обойму от «макарова». Черное лицо, нереально маленькое, с выпяченными вперед ослепительно белыми зубами. Казалось, что танкист улыбнулся злой гримасой перед смертью, и эта гримаса застыла на его лице. Как же ты сгорел, танкист? B каком бою? И, самое главное, за что?

За танкистом лежал пехотинец без головы. Голова его лежала чуть в стороне. Воротник бушлата пехотинца был залит кровью и разорван в лохмотья — видимо голову ему отсекло крупным осколком…

За безголовым солдатом лежали два бойца в десантной форме. Один десантник был лишен ноги — она была разбита в лохмотья до самого колена, а на бушлате другого Олег рассмотрел не менее десятка пулевых пробоин. Последним лежал сержант Аяс Май-оол.

Одной кисти у него не было — наверное, напрочь раздробила взорвавшаяся граната. Бушлат был порван и перемешан с внутренностями. Лицо было иссечено осколками и сильно залито кровью. Олег присел возле тела сержанта.

— Аяс, Аяс… не дождалась тебя твоя Тува…

Из карманов убитого он вытащил аптечку с промедолом, спички в целлофане, пачку «Примы» с двумя сигаретами, складной нож. C уцелевшей руки снял наручные часы. Все это уже не нужно было убитому сержанту…

— Спи спокойно… — Олег поднялся.

У входа стоял присмиревший санитар.

— Куда его отсюда?

— B Моздок, — ответил санитар. - A потом домой.

Олег подвинул в сторону солдата и пошел вдоль ряда палаток. На душе было пусто. Вещи погибшего жгли руку.

Олег ходил по расположению госпиталя, пока не нашел палатку нейрохирургии. Возле палатки стояли и курили два врача. Олег подошел к ним:

— Вы нейрохирурги?

— Ну, — кивнул один из них. - Тебе-то что?

— A что с лейтенантом, которого к вам доставили недавно?

— K нам привезли сегодня трех лейтенантов, — сказал врач. — Тебе какой нужен?

— Тот, у которого осколком глаз выбило и два ранения касательных.

— A, этот… ну, посмотрели, сделали, что смогли…

— Он жив? — спросил прямо Олег.

— Жив, — кивнул врач. — B реанимационное отделении перевели. Жить, наверное, будет.

— Слава Богу… — хоть немного отлегло на душе.

Побродив немного еще, Олег вернулся в свою палатку.

— Ты где был? — спросил Николай. — Тебя медсестра обыскалась…

— Там моих привезли…

Олег опустился на койку.

— Раненых?

— И раненых тоже…

Николай выставил на тумбочку початую бутылку водки, предложил: