Переводчик - Страница 32

— За то, что ты чеченец. За то, что из-за таких как ты мне приходится быть здесь, в этой долбаной Ичкерии, за то, что вместо жены у меня спальник, за то, что я теряю здесь свое здоровье, а иногда и своих друзей! — на одном дыхании выкрикнул Иванов.

Олег подумал, что войной в основном движет чувство мести. Эта мысль закрепилась в его сознании, и он сам себе пообещал когда-нибудь додумать ee, втиснуть ее в рамки философии и общепринятых норм морали…

Иванов подхватил парня за связанные руки и поволок к кустам. Нохча понял, что для него все закончилось, и протяжно завыл. Он извивался, но против крепких рук капитана ничего сделать не мог. Шумов и Лунин бросились на помощь. Лунин крикнул высунувшемуся из люка механику-водителю:

— A ну, закройся! И не выглядывай!

Тот спустился в БМП и закрыл над головой люк.

Шумов приставил чеченца к дереву и ладонью уперся в лицо.

— Стой и не дергайся!

Олег молча смотрел на происходящее и ничего не мог понять. Все так закрутилось…

— Hy? Чего ты стоишь как истукан? — Иванов хлопнул Олега по спине: — Стреляй в него.

Олег покачал головой.

— Я не буду убивать невиновного…

— Что-o? — по блатному спросил Иванов. — Ты отказываешься стрелять?

— Нет закона убивать мирных жителей, — тихо сказал Олег.

— A они вспоминали про закон, когда мочили здесь роту десанта? A? — вдруг заорал Глеб прямо в лицо лейтенанта.

Олег отступил на шаг:

— Но я не подписывался кого-то убивать…

— Может, ты еще и присягу не давал?

— Присягу давал.

— Выполняйте приказ, товарищ лейтенант!

Олег помотал головой. Вспомнились слова Романова, что скоро ему придется привыкнуть к трупам. Вот, значит, что они означали…

B этот момент Нартов думать уже не мог. Ему больше всего на свете вдруг захотелось каким-нибудь волшебным способом оказаться у себя дома на мягком диване и забыть про войну, про чеченца, про спецназ. Как дома было хорошо! Сидел на диване, ничего этого не видел, и видеть не хотел…

— Ну, — требовательно сказал Шумов. — Живее!

— Давай! — сказал Глеб. — Нажми спуск. Все через это прошли, и ты пройдешь…

— Зачем? — спросил Олег Иванова, глядя на того стеклянными глазами.

— Ты мне уже надоел, — Глеб подошел ближе и ударил Олега кулаком в лоб.

Олег отлетел к борту БМП и ударился о фальшборт.

— Давай! Стреляй! Потом лучше будет! Поверь.

— Нет, я не буду… — Олег растерянно помотал головой. Автомат жег ему руки, и единственным желанием сейчас было отбросить автомат в сторону.

— Эх ты! — сказал Иванов, и, вырвав из рук Нартова автомат, быстро прицелился в голову чеченца и дал короткую очередь.

Автомат оглушительно выстрелил прямо над ухом Нартова, и Олег шарахнулся к борту боевой машины пехоты, ударился спиной о фальшборт, сполз на землю и закрыл глаза. Ему совершенно не хотелось смотреть на то, что осталось от чеченца, которому в голову попала автоматная очередь…

— Ну и что ты развалился? — строго спросил Шумов, а потом резко рявкнул: — Встать, лейтенант!

Олег подскочил на ноги, и к своему удивлению увидел, что чеченец стоит живой. Над его головой кора дерева была разбита пулями. Иванов только имитировал расстрел.

Лунин ухватил чеченца за подбородок, повернул его голову к себе:

— Что, Дукус, отпустить тебя? Или все же привалить прямо здесь? Смотри, твое село не так далеко. Вот будем умора, когда твой труп здесь найдут!

— A ведь война скоро кончится, — добавил Иванов. — Все будут строить новую, мирную жизнь. A твои останки в это время будут гнить под землей…

— A я с тебя, мертвого, еще и штаны спущу, а в зад ветку вставлю. Будешь похож на русалку. Все село хохотать будет! — добавил Лунин, подняв с земли подходящую палку. - Ты этого хочешь?

— Нет, — в шоке чеченец помотал головой.

— A знаешь, что надо для того, чтобы я оставил тебе жизнь? — спросил Шумов.

— Что? — спросил Хамхоев.

— Я хочу от тебя знать о боевиках все. Фамилии командиров. Количество личного состава. Схроны с оружием и боеприпасами. Явки. Замыслы. Противоречия между командирами. Если я буду получать от тебя эту информацию, тогда живи. Согласен?

Иванов мгновенно вскинул автомат на уровень глаз и практически упер срез ствола в переносицу Дукуса. Ствол автомата источал запах пороха, который в данное время ассоциировался только с запахом смерти. Это не могло не повлиять на горца.

— Я согласен, — быстро кивнул Хамхоев.

— Сейчас ты можешь наговорить мне всего, что только придет в твою головенку. A как только мы тебя отпустим, ты мгновенно про нас забудешь… — сказал Шумов.

— Я сделаю все, что скажете, — глухо отозвался чеченец.

— Знаешь, я тебе почему-то верю, — кивнул Шумов. — Но я все же подстрахуюсь немного. Говори в камеру: я — Дукус Хамхоев, добровольно соглашаюсь сотрудничать с главным разведуправлением…

Шумов начал снимать на видео.

— Я, Дукус Хамхоев, добровольно соглашаюсь сотрудничать с главным разведуправлением…

Шумов выключил видеокамеру. Этого было достаточно.

— Вот так, Дукус. Теперь, если ты попытаешься меня хоть в чем-то обмануть, эту запись увидит весь твой тейп. Как ты думаешь, они похвалят тебя за это? Станут больше уважать твою семью и весь твой род?

Чеченец посмотрел на Шумова глазами, налитыми ненавистью. Дукус был похож на жалкого, перепуганного, поджавшего хвост шакала. Сейчас он ничем не напоминал гордого борза.

— Если ты что-то узнаешь, то приходишь на это место и ставишь ветку вот в этот пень. Это будет служить сигналом. После этого мы организуем зачистку деревни, и дома разговариваем с тобой. Так тебя никто не раскроет, потому что говорить мы будем с очень многими. Первые пять докладов бесплатно, потом ты будешь за результативные доклады получать деньги. Если по твоей наводке наши люди попадут в засаду, или подорвутся на мине, о твоем добровольном сотрудничестве узнает вся твоя деревня, весь твой тейп и вся Ичкерия. Последствия тебе известны. Свои же тебя и грохнут. Все усвоил?