Переводчик - Страница 120

120

Серебров улыбнулся, отчего у лейтенанта с блок-поста по спине пробежали крупные капли липкого пота.

— Я понял… — лейтенант уже давно догадался, что перед ним стоял представитель какого-то спецподразделения, из тех, кто умел очень кратко убеждать людей…

ГАЗ-66 подогнали к блок-посту вплотную. Из машины вышли Романов, Лунин и Нартов. Они быстро прошли на территорию блок-поста. Два разведчика встали у машины, чтобы издали держать действия постовых под контролем и напоминать лейтенанту о присутствии «спецназеров»…

Два оперативника остались в своей машине, а Леонтьев с еще одним опером так же прошел на территорию блок-поста.

Глядя в узкую амбразуру на участок дороги, Романов спросил Леонтьева:

— Установили фамилии расстрелянных полевых командиров?

— Еще нет. Зарядили одного агента, завтра должна быть информация. Возможно, так же завтра будем знать место их захоронения.

Романов кивнул:

— Ясно.

Помолчали. Олег рассматривал обустройство блок-поста: койки, пара столов, пара старых шкафов, печка, телевизор. Двадцать человек тут жили постоянно, практически не выходя за территорию блок-поста… так и с ума сойти не долго…

За полчаса прошло около двух десятков машин, которые практически не досматривались — только проверялись документы. Наконец лейтенант вошел к ожидающим офицерам:

— Подъехал ваш Ильясов.

— Он один? — спросил Романов.

— Нет. B машине еще его жена и какой-то дед.

— Веди его сюда, скажи, что у него паспорт не в порядке. Надо разобраться… — сказал Леонтьев.

— Сейчас… — лейтенант вышел к дороге.

B амбразуру было видно, как задергался Ильясов, как пытался всучить в руки лейтенанта несколько смятых купюр. Через минуту Ибрагим вошел на блок-пост. Это был мужчина лет к пятидесяти, с седоватой головой и умными глазами.

— Знаешь, кто мы такие? — сразу спросил Романов.

Ильясов окинул всех взглядом. Присутствующие не давали повода думать о них позитивно.

— Нет, но догадываюсь… — упавшим голосом сказал Ильясов.

— У тебя два варианта развития событий, — сказал Серебров. — Первый: через десять минут, или раньше, ты принимаешь наши условия, выходишь отсюда, садишься в свою машину и едешь на совещание глав сельских администраций в Шали. Второй: через десять минут, или раньше, ты отсюда выходишь, садишься в нашу машину, едешь с нами в Чернокозово, где прокуратура обвиняет тебя в пособничестве терроризму, а именно в помощи Мовсаеву, ты получаешь пять лет строгого режима, попадаешь в тюрьму туда, где сидят русские солдаты, контрактники, офицеры, получившие статьи здесь в Чечне за убийства чеченцев и тебя они там быстро делают женщиной, а потом вешают за шею в первую же ночь, а мы тем временем расстреливаем из гранатометов твой шикарный дом вместе co всеми, кто там живет. Третьего варианта нет. Решай.

Серебров в несколько слов сказал все, что требовалось, нагнав на чеченца должной жути. Офицеры полукольцом обступили Ибрагима, который от услышанного потерял дар речи…

— Что за условия? — наконец у него прорезался голос.

— Ты работаешь на нас, — сказал Романов. — И только благодаря этому остаешься на свободе, при своей должности, в целости и полной сохранности…

— Что я должен делать?

— Мы знаем, что именно ты являешься связным звеном между Мовсаевым и Масхадовым. Запирательство бесполезно. У нас доказательств выше крыши. Мы взяли несколько вестовых, у которых изъяли соответствующие документы… так?

Ильясов опустил голову и стал рассматривать свои ботинки. Промедление в ответах не входило в планы ни разведчиков, ни оперативников. Поэтому для ускорения понимания пришлось немного встряхнуть главу администрации.

Романов с силой, но расчетливо, дал Ильясову кулаком под дых, и тот согнулся пополам.

— Я не слышу ответа!

— Так… — прошептал Ильясов.

— Вот и чудесно, — усмехнулся Романов. — Значит, наше предложение принимаешь?

— Мне нужно подумать…

— O чем, Ибрагим? И так все ясно! Либо да, и нормальная жизнь, либо нет — и быстрая смерть в лагере, разрушение твоего дома и убийство твоей семьи…

— Что мне нужно делать?

— У тебя будет только одна задача: проинформировать нас о появлении Мовсаева, как только он объявится в твоем поселке.

— Как я это сделаю?

— По телефону. Номер я тебе скажу. Тебе нужно будет только сообщить кодовую фразу и адрес, где он остановился. И все. Дальше живи спокойно…

— И не думай, что у нас кроме тебя больше нет людей, — сказал Леонтьев. — Мы будем контролировать каждый твой шаг. Малейшая твоя ошибка — и больше ты не глава сельской администрации, а узник российских лагерей… усвоил?

Ибрагим кивнул. Наверное, он все понял.

— A теперь напиши вот на этом листе: «даю добровольное согласие на сотрудничество с органами военной разведки…» — Серебров протянул Ильясову лист бумаги.

Когда Ибрагим закончил писать, Романов сообщил ему порядок связи и отпустил его. Когда Ильясов уехал, Романов и оперативники вернулись к бронегруппе.

— Там в администрации сейчас сидит мой человечек, — сказал Леонтьев. — Снимет состояние Ильясова…

— Он сейчас в шоке, — сказал Серебров. — Может необдуманно чего-нибудь натворить…

— He натворит… — отозвался Романов. — Он будет держать себя в руках…

Через несколько часов бронегруппа вернулась на базу отряда. B штабной палатке Романов устроил совещание. Олег спустился в блиндаж и завалился на нары, решив, пока о нем забыли, немного поспать.

120