Переводчик - Страница 111

111

— Мирное население гибнет случайно, — сказал Олег, осознавая, что в его словах слишком глубок элемент недосказанности…

— Потери этих «случайных» соизмеримы с потерями войск, я тебе это уже сказала.

— Хорошо, — кивнул Олег. — Соглашусь, что армия бьет всех подряд. Но и они, чеченцы, посмотри, как на нас смотрят! Разве что только в лицо «оккупанты» не говорят!

— Говорят, — «успокоила» его Света.

— Ну вот. Вот.

— Хорошо. Представь, что Питер, где ты родился и вырос, вдруг стал не угоден государству, и руководство страны решило ввести в город войска.

— Для чего?

— Предположи гипотетически. Пусть причина останется за кадром.

— Ладно. Допустим.

— Вот, а войска, войдя, разрушили город до основания. Ты, как истинный питербуржец, будешь защищать свой город с оружием в руках от таких правительственных войск?

— Конечно, буду! — усмехнулся Олег. — Разумеется!

— И государство тут же объявит тебя террористом, сепаратистом, боевиком, и остальная часть страны будет считать своим долгом убить тебя, и таким образом «спасти родину». Или я говорю что-то не так?

Олег некоторое время молча смотрел на Свету, а потом сказал:

— Да. Я с тобой согласен.

— Молодец, — усмехнулась Света. - Сейчас причину войны мне сказать никто не может. И я тут между делом спрашивала наших раненых, за что они воюют. И большая часть знаешь, что мне ответила?

— Нет.

— Большая часть наших военных здесь воюет из-за мести за своих погибших товарищей! Понимаешь? Убивают за убийство! Мстят друг за друга! A co стороны это все очень смахивает на петушиные бои! Стравили двух бестолковых птиц, они и долбят друг друга!

Олег зло посмотрел на Свету:

— Ты сравниваешь нас с бестолковыми птицами?

— Это образное сравнение. Но точное.

— И ты хочешь сказать, что мы бестолку бьем друг друга?

— Я это уже сказала.

Олег налил еще, и поставил пустую бутылку на пол. Посмотрел на Свету:

— И за что, мы, по-твоему, воюем? Вот скажи, тогда, вот именно ты зачем приехала сюда? Что тебе здесь надо?

— Я приехала сюда мстить за своего погибшего мужа, — сказала Света. — Я это не скрываю.

— Ага! Значит, месть!

— Да, месть.

— Как же можно мстить в госпитале?

— Я хотела на передовую. Я хотела в ваш отряд, но меня не пустили. Тогда я хотела убивать боевиков своими руками!

— A что же с тобой сейчас?

— A сейчас у меня за плечами опыт нескольких месяцев работы в хирургическом отделении госпиталя. И этот опыт раскрыл мне глаза на сущность этой войны. Сейчас я вижу, что эта война никому из нас не нужна. Эта война уже забрала у меня Игоря. Эта война еще много сделает гадости всем нам… Сейчас я вижу, что харизма войны — это месть. И тот, кто ведет войну, именно на мести делает упор. Именно месть наиболее верно движет в бой наших солдат. Отомсти за своего товарища! Убей злого чечена! A истинные мотивы остаются за кадром.

— Мною в бою движет понятие справедливости! — уверенно сказал Олег. — Тебе знакомо это чувство?

— Господи, Олег! Как же забиты у тебя мозги всякой ерундой! O какой справедливости ты говоришь? Что это такое? Это можно потрогать? Это можно оценить в денежном эквиваленте? Да освободи же ты свое сознание, и обернись вокруг! Посмотри: ты из гор не вылезаешь, где тебя каждую минуту могут грохнуть, а эти шестеро клоунов из магазина могут только в безопасном месте срочников бить, да наших медсестер насиловать! A ведь по завершению командировки в деньгах получите вы одинаково! Что ты тридцать тысяч в месяц, что они! Вот только разница: ты всегда в прицеле, ты всегда в холоде, ты всегда в недосыпе, а они в полной безопасности, в тепле, сыты и спят по пол дня! Где твоя справедливость? Так что если сам не можешь понять, так запомни, мальчик, раз, и навсегда: понятие справедливости придумали те, кому выгодно это понятие эксплуатировать. Тебе справедливость всю жизнь вбивают в голову, а на самом деле этого нет! Нет этого и точка!

Света смотрела на Олега так, как будто была готова его разорвать. Наверное, так смотрит на тупого ученика заслуженный учитель, которому подсунули бестолкового разгильдяя, и весь его огромный учительский опыт, все его знания, никак не могут ему помочь вдолбить в голову ученика, что два плюс два — это четыре.

Олег нерешительно взялся за кружку:

— Давай допьем, крайняя…

— Давай, — света мгновенно изменила тон.

Они чокнулись, и только после этого Олег спросил:

— За что?

— За то, что бы сегодня погоды не было!

— Это зачем?

— Это не зачем. Это для чего.

— Для чего?

— Для здоровья женского организма.

Олег хлопнул глазами:

— B каком смысле?

— Ладно, — усмехнулась Света. — Я пошутила. Я напилась, и теперь у меня будут злые шутки. He обращай внимания.

Выпили. Закуска подошла к концу. Олег деликатно уступил даме последний кусочек сыра. Света разломила его пополам:

— Ешь.

— Спасибо.

— На здоровье.

— Еще будешь? — спросила Янина, дожевав сыр.

— Что?

— Пить?

— A что?

— Спирт. Гост — семьдесят четыре-двадцать-десять. Хорошая штука. Рекомендую…

— Нет, сейчас не буду. Пойдем, лучше прогуляемся?

— Иди, если хочешь. A я вздремну часок. He могу уже — сон с ног валит.

Света не стала дожидаться ответа и завалилась на койку. Олег наклонился к ней — молодая женщина уже спала.

He задерживаясь более, Олег взял автомат и вышел из палатки. Решил пока сходить на вертолетную площадку, уточнить, когда будет борт на Махкеты. Пока Олег туда шел, подумал, что если ждать осталось не долго, то улетит в отряд, не прощаясь. Как в прошлый раз.

111